Кокон [ Межавт. сборник] - Пол Андерсон

Фрэнк так и застыл с протянутой рукой, затем уронил ее, судорожно сжав пальцы в кулак. На мгновение ему захотелось вернуть местного патриарха обратно и силой заставить его принять предложенную помощь. Подавив это желание, он молча побрел назад, но на этот раз обошел стороной домик Крейгара, хозяин которого продолжал сидеть, уставившись на бутылку, и вошел к себе. Закат начал тускнеть, и освещение включилось автоматически. Он опустился на край походной койки.

— Выпей еще! — донесся из соседнего домика голос Крейгара.

Фрэнк не ответил. Он еще немного посидел, уставившись на глухую выгнутую стенку, потом встал и положил нож Крейгара на стол рядом с дневником и аккуратной стопкой отчетов. Затем он сбросил ботинки, брюки и джемпер, тщательно развесил одежду на спинке стула и лег. С улицы в глаза ему ударил свет, и он вспомнил, что забыл выключить освещение. Фрэнк хотел было подняться, но раздумал и только прикрыл веки, чтобы свет не слепил глаза.

— Давай выпьем, Фрэнк! — снова раздался призыв из соседнего домика.

Фрэнк не шевелился; даже смеженные веки не спасали глаза от яркого света.

— Старый хрыч воображает, что он важная персона! — орал Крейгар. — Думает, что может мне указывать. Никто этого не может. Никто! — Его голос неожиданно оборвался, и слова потонули в неразборчивом бормотании.

Фрэнк повернулся на другой бок, спиной к стенке, за которой был домик Крейгара. Ему представилась обитая изнутри бархатом шкатулка, вроде тех, в которых хранят драгоценности, только больше размером. Он забрался в эту шкатулку, захлопнул за собой крышку и, оказавшись в кромешном беззвучном мраке, стал ждать наступления сна.

Но сон не шел.

Тяжело вздохнув, он открыл глаза. Из домика Крейгара не доносилось ни единого звука, сквозь стены проникало лишь тонкое журчание голосов аборигенов. Фрэнк тихо поднялся, выключил свет, оделся и, неслышно ступая босыми ногами, выскользнул в ночную темноту. Местные никак не могли успокоиться. Неожиданно в общем гаме выделились два голоса:

— Великий монарх… — это произнес юный любимец Папаши, Шеп, как его окрестили Фрэнк с Крейгаром. Этот Шеп открыто претендовал на роль Папашиного преемника в родовом клане. Фрэнк напряг зрение, пытаясь различить в темноте его фигуру, но так ничего и не увидел.

— Ступай прочь! Оставь меня одного! — ответил голос Папаши. Склонив голову на плечо, Фрэнк с интересом прислушался. Он легко мог следить за беседой — гораздо лучше, чем Крейгар, который провел здесь четырнадцать лет. В прошлом году, перед тем как взяться за эту работу, Фрэнк прошел на Земле интенсивный курс местного языка.

— Но Великий Монарх… — снова проскулил Шеп.

— Что тебе, грязный щенок?!

— Ты собираешься умирать, Великий Монарх? Ведь ты обещал предупредить. Ты сказал, что известишь меня заранее.

— Умирать? И не думаю! — проворчал Папаша. — Я собираюсь родить ребенка и искупить свой позор. Никогда не думал, что этот старый краснолицый человек сделает со мной такое!

Собеседники помолчали.

— Может перегрызть ему горло? — осведомился Шеп.

В темноте раздалась звонкая оплеуха.

— Как ты смеешь так говорить! — сердито рявкнул Папаша. — Старый краснолицый человек — мой друг. Пусть даже он завидует моей большой семье, ведь у него самого только один сын — тщедушный и бледнолицый. Между прочим, такой же дурак, как ты! Хотя он тоже дьявол и очень умен. Учись быть хитрым и мудрым с дьяволами, если хочешь стать моим наследником!

Шеп захныкал, и Фрэнк не смог разобрать, что он сказал. Что-то вроде того, что он — хороший сын.

— Ни один сын не может быть достаточно хорошим, — отрезал Папаша. — А теперь пошли к остальным.

Послышался звук удаляющихся шагов, затем все стихло. Фрэнк повернулся и неслышно двинулся к домику. Заметив, что у Крейгара горит свет, он остановился и заглянул в окно. Его старший напарник лежал на спине, разметавшись во сне по кровати — поза его поразительно напоминала ту, в которой был привязан к кольям Папаша. Опять напился в стельку? Это в его духе.

Фрэнк вернулся к себе, включил свет, сел за стол, посмотрел на свой дневник и открыл его как раз на той странице, где остановился в прошлый раз. Он прочитал то, что написал двумя днями раньше.

«36 июля 187 г. по Целанскому летосчислению. Сегодня отправились на пункт сбора. 1246 кг порошка. Папаша, Крейгар, четырнадцать самок и восемнадцать самцов. Будем идти медленно, чтобы за три дня добраться до места и по пути собирать урожай. Синий, Масленок и Тигр оставлены поддерживать порядок в основном лагере и охранять новорожденных детенышей и беременных самок. Умер Коко. Скорее всего, от укуса ядовитого насекомого. Крейгар запретил делать вскрытие, говорит, что это взбудоражит остальных».

Фрэнк потянулся за ручкой, и по чистой странице побежали лаконичные строки.

«38 июля 187 г. по Целанскому летосчислению. Крейгар снова напился до чертиков».

Немного поколебавшись, он продолжил:

«Он ничего не смыслит в деле. Стремится всех опекать, но нет ничего хуже этой опеки. Полдня миндальничает с аборигенами, а остальное время их же запугивает и стращает… Когда трезв — распускает нюни; когда пьян — пугает. Удивляюсь, как они до сих пор не взбунтовались. Со мной он пытается обращаться так же. Трезвый — набивается в друзья, а под хмелем постоянно пытается внушить, что я обязан признать его старшинство. Жалкий старикан, который давно отстал от жизни, но никак этого не поймет.

Аборигены — источник дохода, и относиться к ним надлежит соответственно. Я буду настаивать на этом в заключительном отчете. Прямо о Крейгаре говорить не стоит. В Компании умеют читать между строк, и то, что я вынужден писать за него отчеты, скажет само за себя.

Me то: Табу аборигенов, запрещающее подставлять солнцу кожу живота, очевидно, каким-то образом связано с деторождением. Надо включить это в учебные фильмы. Нет смысла расспрашивать о подробностях Крейгара. В этом, впрочем, и во всем остальном, он разбирается хуже, чем я после подготовительных курсов».

Перо замерло на бумаге. Фрэнк вздохнул, закрыл дневник, встал, выключил свет и улегся в постель. Вскоре сон сморил его.

Он проснулся, когда уже рассвело. Аборигены без всяких приказаний ушли в лес — все до единого. Фрэнк подошел к соседней двери посмотреть на Крейгара. Старший компаньон до сих пор спал и при свете выглядел еще непристойнее. Он по-прежнему лежал на спине — видимо, не шевелился с вечера. Фрэнк в последний раз взглянул на него и зашагал прочь.

Он направился в лес — понаблюдать за аборигенами, которые уже приступили к работе: они рассекали древесную кору для сбора смолы. Он подошел к Шепу, который только что принялся за новую насечку. Острый обломок кварцевой глыбы, который сжимал в руке Шеп, впился в древесину и скользнул вниз по черному стволу. Казалось, что кора с трудом удерживала распирающую ее древесину — на стволе зазияла глубокая свежая рана с ровными краями, тут же засочившаяся тонкими струйками прозрачной янтарной смолы. Смола скапливалась у нижней кромки насечки и стекала вниз по стволу. На воздухе, не успев доползти до земли, она засыхала, превращаясь во множество крошечных красноватых кристалликов. Шеп осторожно провел ладонью по красному следу и смел их в маленькую горку между корней. Рана на стволе быстро затягивалась. Шеп лизнул ее своим толстым лиловатым языком, и по стволу вновь заструилась янтарная влага.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});